АУТОДЕСТРУКТИВНОЕ ПОВЕДЕНИЕ И ПОДРОСТКОВЫЕ СУБКУЛЬТУРЫ: ФАКТОР РИСКА ИЛИ РЕСУРС ПРОФИЛАКТИКИ?

УДК 159.99; 616.8

Н.Г. Тормосина (Ставрополь) ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет»

English version: Natalia Tormosina GOU VPO "Stavropol State University"

Аннотация. Данная статья посвящена проблеме влияния субкультуры на степень вероятности проявления аутодеструктивного поведения подростков. Описано как негативное влияние стереотипов поведения, закрепленных в субкультуре, так и полезные ресурсы субкультур, важные для решения задач подросткового возраста.

Ключевые слова: аутодеструктивное поведение, подростковый возраст, субкультура, фактор риска, профилактика, причины и механизмы аутодеструктивного поведения.

В настоящее время в России существует множество молодежных и подростковых субкультур. Их представители отличаются необычным внешним видом и поведением. Кроме того, некоторые субкультуры окружены большим количеством мифов – их носителей рассматривают как потенциальных суицидентов, наркоманов, нарушителей общественного порядка и преступников. Например, в 2009 году в Санкт-Петербурге вышло научно-методическое пособие для педагогов «Неформальные молодежные сообщества Санкт-Петербурга: Теория, практика, методы профилактики экстремизма», в котором педагогам предлагались методические рекомендации по работе с «неформалами». Отмечалось, например, что столкнувшись с растаманом, «субкультура которого подразумевает фетишизацию производных конопли», преподаватель должен провести разъяснительную беседу о вреде употребления наркотиков. Гота-«декадента» или гота-маргинала (отличив их, соответственно, по описаниям в пособии) рекомендовалось направить к школьному психологу, а в случае с наци-скином – немедленно позвонить в центр по профилактике молодежного экстремизма. А андеграудного панка, «пренебрегающего гигиеной и склонного к алкоголизации, токсикомании и проституции», по мнению авторов пособия, необходимо передать в подразделение ГУВД по делам несовершеннолетних [8].

Действительно ли необходимы такие действия в отношении подростка только на основании принадлежности к определенной субкультуре? По каким причинам подросток выбирает для себя ту или иную субкультуру? Повышает ли такая принадлежность подростка к субкультуре риск самоповреждающего поведения? Эти вопросы волнуют не только психологов и социологов, но и родителей подростков, педагогов.

Для ответа на вопрос о риске самоповреждающего поведения, необходимо выяснить, что представляет собой такое поведение и отчего оно возникает.

Самоповреждающее или аутодеструктивное поведение, как следует из самого термина – нанесение человеком самому себе какого-либо вреда [7]. Этот термин можно трактовать очень широко, тем более что его значение в современной психологической науке еще нечетко определено. Вред такого поведения может быть выражен в разной степени – от явной угрозы физическому или психологическому здоровью, нормальному развитию или жизни человека, как в случае суицида, – до постоянно преследующего чувства вины или стыда. При этом психическое здоровье человека в большинстве случаев не отклоняется от нормы – ему просто не хватает собственных психологических ресурсов для адаптации к внезапным изменениям жизни или преодоления трудностей.

Аутодеструктивное поведение в подростковом возрасте встречается очень часто, о чем свидетельствуют данные статистики. По частоте завершенных суицидов Россия занимает второе место в мире (данные Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского, 2008), а по детским и подростковым – третье. Каждый год в России около 2 тыс. подростков совершает самоубийства, а 200 тысяч – суицидальные попытки [16, c.1] Только в 2007 году суицид совершили почти три тысячи россиян в возрасте от 5 до 19 лет. А за 1995–2000 годы, по данным Министерства образования и науки, более 14 тыс. детей покончили с собой. За последние годы число несовершеннолетних самоубийц увеличилось еще на 8–10% [5]. За тридцать лет эта цифра выросла в тридцать раз. Причем в 70% случаях речь идет о детях из благополучных семей. Ф. Дольто, французский психоаналитик, пишет об эпидемическом характере распространения подростковых суицидов по всему миру, особенно в экономически развитых странах [6].

Сложная ситуация в нашей стране и с распространением алкоголизма и наркомании, в том числе среди подростков. В настоящее время в России количество наркозависимых в молодежной и подростковой среде увеличивается так стремительно, что это приобретает масштабы национальной катастрофы [11]. В этой ситуации неудивительны волнение и тревога родителей за настоящее и будущее своих детей. У родителей подростков эта тревога возрастает многократно – ведь им предстоит отпустить взрослеющих детей в далеко не идеальный современный мир. Часто подростковый возраст является кризисным периодом не только для самого ребенка, но и для родителей. Им сложно смириться с возрастающей самостоятельностью подростка, с его стремлением дистанцироваться от семьи. Поэтому «вхождение» подростка в субкультуру, ценности и стереотипы поведения которой не соответствуют или противоречат ценностям семьи, иногда воспринимается взрослыми негативно. Но действительно ли опасны подростковые субкультуры и какие потенциальные угрозы они могут нести?

Напомним, что субкультура – это особая сфера культуры, отличающаяся собственным ценностным строем, обычаями, нормами. Культура любой эпохи обладает относительной цельностью, но сама по себе неоднородна и является сложным спектром культурных тенденций, стилей, традиций. Субкультурные образования достаточно автономны, закрыты и не претендуют на замещение роли господствующей культуры. Они обладают стойкостью и в то же время не оказывают влияния на генеральный ствол культуры, они рождаются, живут и устраняются, не изменяя господствующей культуры [1].

В настоящее время в России существуют такие подростковые субкультуры как, например, альтернативщики – течение, сформировавшиеся при смешении металлистов, панков и рэперов; аstrogax – субкультура, основанная на спортивном увлечении – жонглирование тремя неоновыми шариками; вижуал кидс (Visual kids) – поклонники направлений музыки Visual Kei, J-rock и стиля Harajuku – используют в прическах и стиле одежды современные японские мотивы; готы – носители эстетики готического романа, эстетики смерти; геймеры – поклонники компьютерных игр; диггеры – исследователи подземных коммуникаций; иные (азеркины) – люди, которые описывают себя как мифологических или легендарных существ – животных, инопланетян, жителей других измерений; металлисты – поклонники тяжелого рока; рейверы – поклонники электронной танцевальной музыки, любящие яркие цвета в одежде, пирсинг, иногда употребляющие «кислоту» – синтетические наркотики; реконструкторы воссоздающие исторические события той или иной эпохи, реконструирующие одежду, утварь, оружие, основываясь на достоверных исторических источниках; стрейт-эйджеры – философское ответвление панк-культуры, политико-мировоззренческое движение, характерными чертами которого являются полных отказ от наркотиков и разборчивость в половых связях; скейтеры – поклонники спортивного увлечения – катания на роликовой доске с выполнением сложных фигур; толкинисты – почитатели творчества Джона Рональда Роуэла Толкиена, называющие себя представителями рас, описанных в его произведениях, – хоббитами, гномами, орками и т.д., они шьют себе костюмы и устраивают представления, разыгрывая сцены из книг Толкина; трейсеры занимаются паркуром – это особая смесь из акробатики, бега, боевых искусств, билдеринга (лазанье по стенам) и фантазии самого трейсера, которая способна соединить все это воедино и превратить в искусство; фолкеры – любители музыки в стиле фолк и фолк-рок, носят одежду в национальном стиле, украшения из бисера, дерева, кружева, почти у всех есть хайратники – налобные повязки; рэпперы – для носителей этой субкультуры характерны своя музыка (рэп), особый жаргон, мода, танцевальные стили (брейк-данс и др.), граффити, типичная одежда – кроссовки, бейсболка, толстовка с капюшоном и штаны-трубы; футбольные болельщики – поклонники той или иной футбольной команды; эмо – любители особого вида хардкор-музыки, основанной на сильных эмоциях вокалиста и мелодичных, но депрессивных мелодиях, любят носить с собой мягкие игрушки и розовые цвета в одежде [9].

Проблемы подростковых и молодежных субкультур часто рассматриваются психологами, культурологами и социологами в связи с социализацией, приобщением к культурным стандартам – сложного и противоречивого процесса, насыщенного психологическими трудностями. Ведь подростку на этом возрастном этапе необходимо решить ряд важнейших психологических задач.

Во-первых, у подростка формируется «чувство взрослости». Это отношение подростка к себе как к взрослому, что выражается в желании, чтобы все – и взрослые, и сверстники – относились к нему не как к маленькому, а как к взрослому человеку. Подросток претендует на равноправие в отношениях со старшими и идет на конфликты, отстаивая свою «взрослую» позицию. Чувство взрослости проявляется и в стремлении к самостоятельности, желании оградить какие-то стороны своей жизни от вмешательства родителей. Это касается вопросов внешности, отношений с ровесниками, может быть – учебы. Чувство взрослости связано с этическими нормами поведения, которые усваиваются детьми в это время. Появляется моральный «кодекс», предписывающий подросткам четкий стиль поведения в дружеских отношениях со сверстниками [14].

Взрослость – ответственность за себя и за близких, новые права и обязанности, включенность во множество иерархий и систем общения. Это не только объективное состояние, но и особое переживание, которое появляется именно в подростковом возрасте. То есть подросток в 12-16 лет учиться «подстраиваться» к социальной реальности и достигать собственных целей, причем он активно стремиться реализовать свою «самость», индивидуальность, личные ценности.

Практически все авторы литературы по возрастной психологии подчеркивают эмоциональную нестабильность, ранимость подростков: «В этот период крайней ранимости они защищаются от всего мира либо депрессией, либо негативизмом, который еще больше усиливает их слабость», – пишет Ф. Дольто [6, с. 15]. Эта повышенная хрупкость связана, во-первых, с физиологическими и гормональными перестройками, во-вторых, с новой социальной и психологической ситуацией.

Переход от состояния ребенка, ответственность за которого несут родители, к состоянию самостоятельного взрослого – сложная задача. Ведь в современном «взрослом» мире действительно достаточно сложно существовать – самостоятельность налагает определенную ответственность, человеку необходимо приспосабливаться, искать свою «нишу» в обществе, пытаться создать себе комфортные условия в обществе, где есть преступность, безработица, экономическая нестабильность и нет никаких гарантий безопасности. К. Фопель подчеркивает, что подростки часто не уверены в том, справятся ли они с трудностями взрослой жизни [17, с. 7]. Учитывая склонность подростков к так называемому «черно-белому», бескомпромиссному мышлению, от всего этого действительно легко впасть в депрессию и безысходность. Кроме того, для здорового развития необходимы перспективы и планы на будущее, соответствующие интересам и потребностям человека, он должен быть уверен, что сможет реализовать свое «истинное Я» и построить свою жизнь так, как хочет. Реальность же в настоящее время такова, что и подросткам и взрослым приходится жить и строить планы в условиях неопределенности и отсутствия каких-либо гарантий.

Сложности перехода от детства к взрослости обусловлены и культурными традициями современного общества. В 30-х годах ХХ века культуролог Р. Бенедикт исследовала разницу моделей воспитания в западной «индустриальной» и так называемых «примитивных» культурах некоторых индейских племен Канады и Америки, а также Африки, Мексики и Новой Гвинеи. По ее наблюдениям, в культурах западного типа присутствует усиленный акцент на контрасте между ребенком и взрослым, в то время как в примитивных культурах требования к детям и взрослым одинаковы. Поэтому в индустриальном обществе подростковый период становится «временем конфликтов и потрясений» – поведение взрослых связано с вещами, которые запрещены детям, а взрослые, вместо того, чтобы помочь детям преодолеть разрыв, проявить самостоятельность, либо игнорируют эти попытки, либо вступают с ребенком в конфликт. Это приводит к тому, что некоторые индивиды начинают избегать взрослого типа поведения. Инфантилизм, неподготовленность к роли взрослого, конфликты – следствие подобного воспитания [13, с. 12-13].

По мнению К. Левина, подросток находиться в положении маргинальной личности, то есть как бы принадлежит к двум культурам – детей и взрослых, но не является полноправным членом ни одной из них. Характерными чертами поведения маргинала являются эмоциональная неустойчивость и чувствительность. Застенчивость и агрессивность, эмоциональная напряженность и конфликтность, склонность к крайним суждениям и оценкам [13, с. 16].

Ф. Дольто отмечает, что на более ранних стадиях эволюции человечества для облегчения перехода от детства к взрослости существовали специальные ритуалы и обряды инициации. В настоящее время эта традиция утрачена, и подростки сами вынуждены создавать себе их психологическую замену. «Подростки должны подтвердить себе и другим свой новый статус самостоятельного человека», – пишет К. Фопель. [17, с. 6]. Для этого они либо находят какой-либо вид деятельности, который не могут контролировать родители, либо становятся носителями какой-либо молодежной или подростковой субкультуры.

Подростки и молодёжь как бы «присваивают» себе из духовного фонда то, что отвечает их потребностям. Субкультуры не только «предоставляют» подростку свои правила и ритуалы, но и как бы делают легитимными те или иные эмоциональные, когнитивные или поведенческие проявления. Например, принадлежность к подростковой субкультуре «эмо» «позволяет» подросткам свободно выражать все свои эмоции как «положительные», так и социально неодобряемые – грусть, гнев, печаль, а готическая субкультура «легализует» размышления о смерти, помогает подросткам осмыслить смерть, символически соприкоснуться с ней и сделать ее менее пугающей. Растафатианство предлагает своим последователям концентрироваться на положительных эмоциях, «легко» относиться к жизни, не расстраиваться из-за проблем и трудностей. Подростки, которым нравятся так называемые «ролевые игры», например, по книгам Р. Толкиена, могут ощутить себя рыцарями или магами, почувствовать в игровой форме свою значимость и силу. Кроме того, ролевые игры позволяют задействовать важный личностный ресурс преодоления трудностей подросткового возраста – так называемую «воображаемую жизнь». Под «воображаемой жизнью Ф. Дольто подразумевает уход полростка в свой собственный внутренний мир фантазий, происходящий из-за того, что подростки «вынуждены активизировать в себе некую зону, которая придает им силу и смелость». В трудные периоды, когда подростку тяжело в мире взрослых, когда ему не хватает веры в себя, он находит поддержку в воображаемой жизни [6, с. 15]. Ролевые игры позволяют экстернализировать часть фантазий и проиграть их с группой сверстников.

Подростки часто не умеют обращаться с собственными агрессивными чувствами, признавать их, находить безопасные способы их выражения. Они не знают, что агрессия в той или иной мере присутствует в душе большинства людей, порождаемая многими причинами: ущемлением важнейших потребностей личности, невозможностью осуществить свои интересы, длительным унижением и угнетением, нерешенными моральными проблемами при общераспространенном запрете взрослых на проявление агрессивных чувств [12, с. 93]. Часто подростки сами пугаются собственной агрессии, отрицают и подавляют ее, не осознают, с чем связано ее возникновение. Способы избавиться от накопившейся агрессии также существуют во многих субкультурах. Это и буйство футбольных фанатов на стадионах, и поведение на концертах панков и металлистов. Подобное поведение помогает и снять напряжение от слишком сильного давления социальных норм и правил, которые часто слишком активно навязываются подросткам родителями и школой. Полное подчинение им обычно рождает противоречие между реальной жизнью подростка и его потребностями, интересами, желаниями, то есть возникает внутриличностный конфликт. А когда человек не может разобраться ни с внешними, ни с внутренними психологическими трудностями и противоречиями, выпустить чувства наружу в социально приемлемой форме, агрессия и напряжение копятся внутри и возникает опасность взрыва – вспышек неконтролируемой злости или нервного срыва [12, с.94].

Таким образом, в ряде субкультур можно заметить элементы психотерапии, недаром они так привлекательны для подростков. Некоторые субкультуры помогают реализовать и один из самых важных механизмов профилактики аутодеструктивного поведения – умение признавать, «быть в контакте», свободно обращаться с собственной злостью и агрессией, а также с другими «социально неодобряемыми» чувствами – завистью, отвращением, ненавистью, страхом. Часто наблюдается и «реакция группирования» – вместе подросткам легче решать свои проблемы и «отстаивать свои права» на собственные ценности, отличные от родительских, самостоятельно искать смысл собственной жизни. Осорина Н.В. отмечает, что эта реакция уже наблюдается у детей гораздо более раннего возраста – они чувствуют поддержку друг друга и решаются на то, что хотят, но боятся делать в одиночку, сообща решают сложные вопросы [12]. Любая субкультура помогает подростку решить проблемы в общении – он находит ровесников с общими интересами и увлечениями. С одной стороны, компания, где подростка понимают и разделяют его интересы, может стать для него очень ценным ресурсом, так как одна из главных ценностей возраста – система отношений со сверстниками, взрослыми, принадлежность подростка к группе сверстников позволяет ему пробовать новые модели поведения в безопасной и доброжелательной обстановке [14, с. 104], не испытывая давления основных социально-контрольных инстанций (родители, школа и т. п.), но с другой стороны группа сверстников может навязать определенную роль и воспитать конформизм, подчинение групповым нормам. Подросток часто подражает поведению сверстников без его критического осмысления, меняя зависимость от семьи на зависимость от группы.

Субкультура – это частично вымышленный и достаточно безопасный мир, благодаря которому подростки постепенно учатся взаимодействовать с социальной реальностью. Проблема в том, что в ряде субкультур пропагандируется аутодеструктивное поведение, и подростки не в состоянии отделить и ассимилировать только полезные для себя поведенческие формы. Это происходит из-за недостаточной развитости критического мышления в этом возрасте, нежелания чем-либо выделяться из группы сверстников, неопытности, отсутствия страха смерти и самоповреждения, желания показать свою смелость, завоевать авторитет. Змановская Е.В., современный психолог, исследующая отклоняющееся поведение, подчеркивает, что в подростковом возрасте спецификой аутодеструктивного поведения является его опосредованность групповыми ценностями, в том числе ценностями субкультуры [7]. Кроме того, как подчеркивает И.В. Берно-Беллекур, групповая деструкция протекает быстрее и прогностически неблагоприятнее, чем индивидуальная [2].

Но аутодеструктивное поведение, судя по его широкой распространенности, нужно человеку для адаптации к событиям внешнего мира или совладания с тяжелыми переживаниями – за неимением других, более безопасных форм поведения. Так, на основе категории цели A.А. Руженков, Г.А. Лобов, А.В. Боева делят аутодеструктивное поведение на семь групп: релаксационное, манипулятивное, инфантильно-демонстративное, призыв, инфантильно-подражательное, инфантильно-мазохистическое, симулятивное [15]. Кроме того, многие исследователи (Сидоров Н.Р., 2009, Венгер А.А., 2009) склоняются к признанию ведущей роли микросоциальных факторов и личностных особенностей человека в возникновении аутодеструктивного поведения. То есть такое поведение – следствие того, что человек не умеет строить комфортные для себя отношения с окружающими, разрешает с помощью саморазрушительных действий внутриличностные конфликты, возникающие от того, что его не понимают, не признают другие, значимые для него люди. А на эти факторы субкультурная принадлежность подростка повлиять не может. Но субкультура может «обеспечить» подростка стереотипами поведения – «средствами» для выражения личностного неблагополучия и внутреннего дискомфорта.

Саморазрушительное поведение в современном мире выступает в следующих основных формах:

• аутоагрессивное поведение (суицидальное и парасуицидальное поведение);
• пищевая зависимость (бульмия и анорексия);
• аддитивное поведение (злоупотребление психоактивными веществами – алкоголизм, наркомания, токсикомания, игровая и эмоциональная зависимости);
• фанатическое поведение (вовлеченность в деструктивно-религиозный культ, сверхсильная увлеченность каким-либо видом спорта или музыкальным направлением);
• аутическое поведение;
• виктимное поведение (стереотипное поведение жертвы);
• деятельность с выраженным риском для жизни (экстремальные виды спорта, существенное превышение скорости при езде на автомобиле и др.) [7, с. 34].

Некоторые субкультуры способны поддерживать те или иные формы аутодеструкции у подростков. В настоящее время психологи спорят о том, связана ли принадлежность к субкультуре «эмо» у подростков со склонностью к суицидальным и парасуицидальным действиям. Одна группа психологов-исследователей, например, Майсак Н.В., Потапенко О.В. (2009) считают, что пребывание в субкультуре «эмо» способствуют усваиванию суицидальных установок, другая группа (например, М.В. Вершинин, 2009) не считает эту причинно-следственную связь доказанной, так как с помощью способов поведения, закрепленных в субкультуре «эмо» – открытого выражения любых эмоций, создания стихов, общения со сверстниками, – подростки могут «отыгрывать» тяжелые чувства и переживания – переводить пассивное страдание в активные действия, уменьшая его интенсивность. Способом «отыгрывания» может служить и парасуицидальное поведение – нанесения человеком самому себе телесных повреждений, порезов острыми предметами без цели лишения себя жизни. Самоповреждения купируют состояние дискомфорта, возбужденность, взволнованность [2]. С «помощью» физической боли подростки стараются справиться с острыми переживаниями в кризисных ситуациях или с беспричинным ощущением безысходности и скуки, пустоты и бессмысленности существования. Часто физическая боль для подростка – одна из наиболее доступных возможностей «почувствовать себя живым».

В ряде субкультур – растафарианстве, отдельных направлениях панк- и рейв-культур, поддерживается желание уйти от неприятных переживаний путем приема психоактивных веществ – алкоголя или наркотиков. Р. Ассаджиоли рассматривает злоупотребление наркотиками и как поведение, направленное на изоляцию от общества, где личность не признана. Таким образом, прием психоактивных веществ «помогает» человеку «достигать» определенных целей – ограничивает неприятные переживания. Но нельзя утверждать, что на наркотизацию и алкоголизацию может влиять исключительно субкультурная принадлежность подростка. Важны и личностные предпосылки.

«Тяга к опасному» или склонность к экстремальному поведению также реализуется в различных формах молодежных и подростковых сообществ и не обязательно имеет криминальный оттенок. Фактически субкультурными образованиями стали группы, объединяемые интересом к экстремальным видам спорта. Некоторые сообщества сформировали довольно развитую идеологию на перекрестке актуальных общественных проблем и практику испытания волевых качеств личности в экстремальных условиях. Примеры таких субкультур – диггеры, скейтеры, хакеры [9].

Как отмечает Дж. Райкус, многие младшие подростки тяготеют к занятиям, позволяющим им испытывать острые ощущения. Они редко умеют контролировать или сдерживать свои интенсивные эмоции, что вместе с отсутствием опыта, неспособностью трезво оценивать ситуацию и собственные силы и склонность к риску могут иметь тяжелые и даже опасные для жизни последствия [14, с. 105].

Другим негативным фактором для подростков – носителей субкультур может стать эскапизм – склонность к уходу в романтизированный мир компьютерных или ролевых игр, «бегство» в воображаемые миры вместо налаживанья продуктивных и комфортных отношений с реальностью.

Еще одна опасность – фанатическое поведение – вовлеченность в деструктивный культ, сверхсильная увлеченность каким-либо видом спорта или музыкальным направлением. Если увлеченность спортом или музыкальным направлением скорее является индикатором, указывающим на проблемы в общении и внутриличностные конфликты и даже может способствовать их разрешению, то деструктивные культы и религиозные секты угрожают личностной целостности, душевному и физическому здоровью человека, его свободе воли. Вызывать беспокойство родителей должно и вовлечение подростка в криминальные субкультуры и экстремистские организации.

М.В. Вершинин приводит признаки потенциально опасной группы: авторитаризм лидеров без их ответственности перед группой, нетерпимость к вопросам, сомнениям, попыткам критического изучения деятельности группы, отсутствие финансовых публичных отчетов о бюджете и расходах, необоснованные страхи по отношению к внешнему миру, санкции по отношению к покинувшим ими стремящимся покинуть группу, истории злоупотреблений лидера группы своей властью [4, c. 44]. Таких групп следует опасаться и отделять их от относительно безопасных субкультур.

Относительно отдельных субкультур в средствах массовой информации существует большое количество мифов. Некоторые из них опровергнуты современной наукой. Например, до настоящего времени было широко распространено мнение о «вредности» тяжелого рока и его негативном влиянии на развитие подростков. Но несколько лет назад было выявлено, что многие школьники и студенты, слушающие тяжелый металл и его экстремальные стили, такие как дэт и трэш, более успешно учатся и более устойчивы к стрессам. Опрос, проведенный среди студентов американской Национальной академии для одаренной и талантливой молодежи, показал, что «грубый и жесткий» металл занимает третье место в списке любимых стилей. Результаты исследования были представлены на конференции Британского психологического общества в Йорке в марте 2007 года [3].

Отечественный музыкотерапевт Владимир Элькин, наблюдая за своими пациентами, отметил, что музыка может приводить к переживанию катарсиса, вызывать у человека сильные чувства, вдохновлять его и давать силы бороться с болезнью. Но есть и противоположное катарсису явление – феномен кессона: несоответствие психологического содержания музыки и индивидуальных особенностей слушателя. Таким образом, если музыка, вне зависимости от жанра, нравится человеку – она ему помогает, а если нет – вредит [3].

Таким образом, субкультуры могут как поддерживать тенденцию к эскапизму и конформизм подростков, провоцировать парасуицидальное и экстремальное поведение, употребление алкоголя и наркотиков, компьютерную зависимость, так и быть ценным и полезным ресурсом, помогающим наладить взаимоотношения со сверстниками на основе общих интересов, расширить кругозор, приобрести организаторские и лидерские навыки, выработать собственные ценности. Это зависит не только от типа субкультуры, но и от потребностей и ценностей подростка, наличия или отсутствия у него внутриличностных конфликтов и эмоционального неблагополучия.

Но, к какой бы субкультуре не принадлежал подросток, ему важно уважение его права на самостоятельность и свободу самовыражения. Подростков очень беспокоит подозрительное и настороженное, а иногда действительно необъективное и стереотипное отношение к их увлечениям. Ведь в этом возрасте даже справедливая критика вызывает негативную реакцию. Очевидно, что подросткам обидно, когда взрослые верят кому и чему угодно, но только не своим детям. И от этого мифов и стереотипов о молодежных субкультурах становится лишь больше – обе стороны не хотят услышать друг друга. Поэтому очень важно стремление к достижению взаимопонимания, терпимость к ценностям подростка и доверие ему [3].

Литература

1. Абрамова Г.С. Возрастная психология. – М., 1998. – 704 с.
2. Берно-Беллекур И.В. Социально-психологические аспекты аутодеструктивного поведения. – Санкт-Петербург, 2003. – 197 c.
3. Большакова Е. Ваш ребенок – неформал. Родителям о молодежных субкультурах. – М.: Генезис, 2010. – 152 с.
4. Вершинин М.В. Психологическое консультирование «жертв» деструктивных культов. // Материалы научно-практической конференции «Экстренная психологическая помощь в трудных жизненных ситуациях». – Астрахань, 2009. – С. 40-50.
5. Демография 2008. // Электронный ресурс, режим доступа: http://www.demographia.ru/articles_N/index.html?idR=1&idArt=1132 / 11.04.2009.
6. Дольто Ф. На стороне подростка. – Екатеринбург: V – Фактория, 2004. – 368 с.
7. Змановская Е.В. Девиантология. – Москва, 2004. – 288 с.
8. Коваленко С. Панка – в ПНД, гота и растамана – к психологу. // Электронный ресурс, режим доступа: http://www.fontanka.ru/2009/07/02/155/. 02.07.2009 19:44
9. Луков В.А. Молодежные субкультуры в современной России. // Электронный ресурс, режим доступа: http://psyfactor.org/lib/subkult.htm
10. Майсак Н.В., Потапенко О.В. Суицидальные тенденции подростков субкультуры «эмо». // Электронный ресурс, режим доступа http://flogiston/.org
11. Никифоров Г.С. Психология здоровья. – СПб., 2003. – 418 с.
12. Осорина Н.В. Секретный мир детей в пространстве мира взрослых. – СПб: Речь, 2007. – 276 с.
13. Психология современного подростка. // Под ред. Д.И. Фельдштейна. – М.: «Педагогика», 1987. – 240 с.
14. Райкус Дж.С. Социально-психологическая помощь семьям и детям групп риска. Том III. – Москва: Эксмо, 2009. – 288 с.
15. Руженков A.А., Лобов Г.А., Боева А.В. К вопросу об уточнении содержания понятия «аутоагрессивное поведение» // Электронный ресурс http://www.vsma.ac.ru/publ/vest/032/article/index4.htm – 11.04.2009.
16. Чебатко M. Каждый год 2 тысячи российских подростков убивает себя.../ [Date of access: 11 March 09]. Available fromhttp://www.demographia.ru/articles_N/index.html?idR=1&idArt=1132>
17. Фопель К. На пороге взрослой жизни. Психологическая работа с подростковыми и юношескими проблемами. – М: Генезис, 2008. – 176 с.

Об авторе

e-mail: This email address is being protected from spambots. You need JavaScript enabled to view it.

Ссылка для цитирования

Тормосина Н.Г. Аутодеструктивное поведение и подростковые субкультуры: фактор риска или ресурс профилактики. [Электронный ресурс] // Прикладная психология и психоанализ: электрон. науч. журн. 2010. N 2. URL: http:// ppip.idnk.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.