ГРАНИЦЫ ПРЕДМЕТНОЙ ОБЛАСТИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ПРИ ПОЛИДИСЦИПЛИНАРНОМ ПОДХОДЕ
УДК 159.0.015
Аннотация.В статье представлены положения, касающиеся определения границ предметной области в междисциплинарном психологическом исследовании. Показаны существующие ограничения и проблемы при определении этих границ, подходы к обоснованию дифференциации предметного поля исследования между входящими в него научными областями. Представлен абрис обоснования логико-лингвистического подхода к демаркации границ предметной области в междисциплинарном психологическом исследовании.
Ключевые слова: предмет, исследование, границы предметной области, междисциплинарность, междисциплинарное исследование.
Определение границ предметной области научного исследования априори – один из первых элементов процесса его организации и проведения. Так, традиционная постановка научной проблемы и цели любого исследования далее влечёт определение именно пары объект-предмет как элементов методологического аппарата. (При изложения материала в рамках данной статьи мы будем приводить результаты размышлений и общего порядка о междисциплинарности, касающихся науки в целом, однако первичное их частное преломление касается прежде всего психологической науки).
На сегодня, на наш взгляд, это определение объекта и предмета часто реализуется как формальная процедура, в том смысле, что оно не имеет однозначного и чёткого методического указания на ограничение рамками конкретной науки или научной специальности в пределах этой науки. Это обусловлено, как минимум, несколькими причинам.
Во-первых, до сих пор трудно однозначно говорить даже в целом для какой-либо конкретной науки (а не просто в частности для отдельно взятого научного исследования) о её предметной области (особенно в социально-гуманитарной сфере, будь то – социология, психология, экономика и др.). Это не хорошо и не плохо, это – факт в том смысле, если «…полное… точное представление об этом предмете [речь идёт о психологии – А.С.] может быть скорее результатом, итогом всего будущего развития, но отнюдь не его исходным пунктом» [2, с. 135]. То есть, если понимать однозначное определение предмета науки как результата её развития (или результата реализации конкретного исследования), а не условие осуществления научных исследований, то определение предмета на начальном этапе вообще не является принципиальным.
Во-вторых, в рамках квалификационных исследований (дипломная работа (выпускная квалификационная работа), магистерская, кандидатская и в какой-то мере докторская диссертация) определение этих элементов – своего рода condition sine qua non, но не принципиальный элемент для собственно содержания работы. Так, например, в недавнем диссертационном исследовании А.В. Чемякиной на тему «Структурная организация личностных качеств как факторов эффективности управленческой деятельности и их половые различия» [14] объект и предмет определены, условно говоря, достаточно традиционно. Объектом исследования заявлены личностные качества руководителей, а предметом – взаимосвязь между личностными качествами руководителей, дифференцированными по признаку пола, и степенью эффективности управленческой деятельности, а также закономерности, которыми они характеризуется. Здесь в контексте нашей работы интересны несколько обстоятельств:
- научная специальность, по которой представлена диссертация, – психология труда, инженерная психология, эргономика, что не сразу можно понять по содержанию пары объект-предмет (эта проблема определения научной специальности, кстати, существует давно и осознаётся, например, в рамках психологической науки на самом высоком уровне (А.Л. Журавлёв [5], Д.И. Фельдштейн [13]);
- предмет по содержанию шире объекта, да и является ли он вообще психологическим, учитывая такие изучаемые переменные, как «личностные качества», «эффективность деятельности», и собственно принципиальное для определения сути предмета в данной работе слово «взаимосвязь», которое наднаучно (о чём подробнее будет сказано ниже). На наш взгляд, здесь бы подошло указание или хотя бы направление на предметную область психологической науки, если было бы использовано определяющее словосочетание перед словом «взаимосвязь» типа «психологические механизмы (или закономерности, условия и т.п.)»; это не решает целиком проблему определения предметной области, но, повторим, хотя бы указывает направление интереса исследователя. Это последнее приводит нас к обозначению третьей причины.
В-третьих, часто проблема усложняется лингвистическими особенностям текста, точнее трансляции мысли в текст. Так, для частного, но, на наш взгляд, наиболее частотного в практике диссертационных исследований примера возьмём употребление слов «формирование» или «развитие», которые предполагают одновременно и сам процесс безотносительно к ситуации извне, но также и условия этого формирования или развития, которые как раз создаются извне; при этом даже уточнение о характере воздействия (типа «психологические особенности» или «педагогические условия») не разъясняет ситуацию. В качестве конкретного примера возьмём недавние диссертационные исследования. Например, ярко высвечивает описанную особенность сравнение диссертаций на тему «Психологические особенности развития профессиональной культуры руководителей социальной службы» (О.А. Расходова, 2013), где создаются условия извне, и на тему «Развитие психолого-акмеологической компетентности педагога в актуализации продуктивного подросткового образа-я», где в фокусе интереса – сам процесс развития (М.О. Цатурян, 2013). Отметим, что, даже определив стратегически различение предметной области в данных исследованиях, однозначно указать на предметную специфику (научную специальность) в рамках отдельно взятой науки затруднительно: в нашем примере это может быть и общая, и социальная, и педагогическая психология, и психология труда, и акмеология.
Эта проблема определения предметной области науки в целом и научного исследования в частности усложняется при так называемом полидисциплинарном подходе, когда и без того трудно уловимая предметная область отдельно взятой науки расширяется (точнее сказать – специфицируется) предметными областями (или их элементами) из других наук.
Как замечает директор Института психологии РАН А.Л. Журавлёв, «… [сегодня – А.Л.] приоритетными всё в большей мере становятся междисциплинарные исследования, и это касается не только психологии, но и всей науки в целом» [5, с. 83].
«Методологические поиски современной психологии связаны не только с изменением классической картины мира, но и с необходимостью соответствовать таким «вызовам современности», как философия позитивизма, культура постмодернизма, изменение в организации знания и др. … в начале нового века становление нового – постнеклассического – этапа связано уже не только с развитием собственно психологических теорий, но и с общей логикой развития в науке междисциплинарных исследований, новых форм познания и новых типов теорий, влияния философских и культурологических направлений» [7, с. 424-425].
Представляется, что аргументация относительно размытости предметной области, условно говоря, «чисто» психологического исследования сохраняется и по отношению к междисциплинарным его вариантам. Так, в одной из современных работ [6] применительно к объекту междисциплинарного историко-психологического исследования показано, что его объект – процесс становления и развития отечественной психологической мысли, а предмет – генезис психологической мысли в древнерусский период (от истоков до XVII в.). Оставим для дискуссии тот факт, что генезис по сути традиционного понимается шире, нежели процесс становления и развития, включая отдельными самостоятельными коннотациями элементы зарождения и возможного угасания, а значит, предмет в данном случае несколько отвлечён от объекта. Для нас важно, что заявленная автором междисциплинарность исследования не очевидна: предмет выглядит традиционным для истории психологии, причём именно психологии, специфика которой представлена в конкретный исторический период. В работе же междисциплинарность определяется «участием» культурологиии, этнографии, религиоведения, филологии, искусствоведения и др.
По мнению А.Л. Журавлёва, существуют три фактора возникновения и актуализации междисциплинарных исследований в психологии [5]:
- взаимодействие психологической науки и общественной практики (практический фактор);
- внутренне развитие собственно психологической науки, способной предлагать свои научные результаты и быть полезной другим наукам (внутренний фактор);
- внутреннее развитие других наук, осознающих необходимость внешних по отношению к этим наукам психологических знаний (внешний фактор). В связи с этим А.Л. Журавлёв далее отмечает, что есть три уровня междисципдлинарности в психологии [5]:
- внутренняя междисциплинарность (напр., социопсихолингвистика, социальная педагогическая психология и др.);
- внешняя междисциплинарность (напр., социальная психология, медицинская психология, этнопсихология и пр.);
- внепсихологическая междисциплинарность (три плюс одна сферы, где психология является внешне частью других наук, оставаясь психологией – инженерная психология как техническая специальность, медицинская психология как медицинская специальность, социальная психология как социологическая специальность и экономическая психология как экономическая специальность).
А.Л.Журавлёв настаивает, что психология принципиально междисциплинарная наука (существует атрибутивная междисциплинарность исследований психики, междициплинарность как атрибутивное качество психологии), ссылаясь в том числе на историю её развития (В.М.Бехтерев и комплексный подход к изучению человека, Б.Г.Ананьев и его комплексные исследования, Б.Ф.Ломов как организатор Института психологии РАН с развитием идеи системного подхода в психологии, А.В.Брушлинский и субъектно-деятельностная теория, основанная на междисциплинарных знаниях о психическом) [там же].
Отметим здесь в качестве возражения, что такой подход А.Л. Журавлёва к междисциплинарности может быть экстраполирован практически на любую или, в принципе, на каждую (трудно подобрать исключение) науку, где есть обязательные внутренние процессы интеграции и дифференциации (внутренняя междисциплинарность, по Журавлёву), выход в метапредметность (внешняя междисциплинарность) и потенциал для заимствования фактов (внедисциплинарность). Сам А.Л. Журавлёв в конце статьи ставит себе вопрос, приблизительно отражающий это наше возражение, но убедительно на него не отвечает.
В связи с этим, на наш взгляд, «атрибутивная междисциплинарность» (термин А.Л. Журавлёва) психологии – скорее её видовая характеристика как науки, чем родовая как психологии. Однако так понимаемая междисциплинарность логически исключает собственное существования как феномена: она ничему не противопоставляется, ни из чего не выводится, чтобы обладать отличительной феноменологией, и не может предполагаться как принцип, поскольку само собой разумеется, соответственно, является избыточной и лишней для науковедения в целом и конкретной науки в частности.
Потому мы полагаем, что междисциплинарность как особая науковедческая реальность существует в несколько ином виде.
Рефлексивный анализ литературы позволяет нам выделить следующие способы определения междисциплинарного предмета конкретного исследования:
- интердисциплинарный подход, когда предмет общей научной области внутри одной из складывающихся в общее научных областей, и интрадисциплинарный подход, когда предмет общей научной области – вовне каждой из складывающихся в общее научных областей (либо как «ничья» территория, либо как результат отторжения в складывающихся в общее областях лишнего и объединения оставшегося) (Г.М. Андреева применительно к предмету социально-психологического исследования [1]);
- пандисциплинарность какой-либо области знания, когда одна доминирующая область научного знания как бы накладывается на входящие в общую с ней предметную область остальные сферы, образуя тем самым своего рода «тело наук» (напр., Б.С. Братусь об общей психологии по отношению ко всем прикладным её областям [3], Ж. Пиаже, развивая идею классификации Б.М. Кедрова о «треугольнике наук» с психологией в центре [там же], А.Л. Журавлёв, говоря о междисциплинарности как атрибутивном качестве психологии [5]);
- эмпиричность предметной области, отражающая феноменологию общего предмета исследования, объединяющего различные по теоретическому его осмыслению направления (элементы общего); то есть в данном случае имеется в виду не теоретическое представление концепции предмета исследования, а своего рода возвращение к «началу», к эмпирике, к получаемым фактам до определения и «заведение» их в своеобразное «прокрустово ложе» названий составляющих общий предмет элементов (И.А. Мироненко об определении предмета психологического исследования [9]).
В этом смысле отметим здесь, что «классические» варианты определения или попыток определения предметной области исследования в психологии (для А.Н. Леонтьева – деятельность (своей особой частью, функцией); для П.Я. Гальперина, Н.Ф. Талызиной – ориентировочная деятельность; для С.Л. Рубинштейна – психическая деятельность; а помимо этих, из истории психологии известны в качестве предмета – душа, поведение, сознание, мышление (В. Вундт, Д. Гартли, У. Джеймс, Дж. Уотсон и др.) – разновидность именно эмпирического подхода. Ведь в рамках приведённых примеров разных подходов в разное время проводились исследования (пусть по разным схемам и разными методами) одного и того же феномена, правда по большей части интуитивно понимаемого, но всё-таки одного и того же, который сейчас называется психическая реальность.
Можно ли в данном случае говорить о том, что такой эмпирический подход, зиждущийся на названиях исследуемых феноменов, выступает как основание своеобразного «лингвистического поворота» в психологии? Нам видится утвердительным ответ на этот вопрос.
Так, представляется возможным определение междисциплинарной предметной области на основании, условно говоря, лингвистического (или логико-лингвистического) подхода. Примером может быть в данном случае аргумент В.Н. Дружинина, представленный в работе [4], где показаны различия между функционально-структурным и структурно-функциональным подходами к моделированию психической реальности, состоящие в том, что в первом случае анализируются структура феномена по его функциям, а во втором – функции по структуре.
Кроме того, например, Б.А. Райзбергом в этом же контексте приводятся различия между экономической психологией и психологической экономикой в зависимости от того, что из них выступает определяющим вторым словом – психология или экономика, тогда – дисциплина либо психологическая, либо экономическая соответственно [11].
Более того, логико-лингвистические основания для понимания исследуемой реальности актуальнейшим образом, особенно для междисциплинарных исследований, обнаруживают свою необходимость как методологические, как минимум, в трёх аспектах (покажем здесь в качестве примеров очень общие положения, не претендуя на вычерпанность, а только лишь с целью показать тенденцию, и пользуясь аргументом А.А. Реформатского о том, что развитие языка в первую очередь связано с возможностями словообразования [12]):
- при определении собственно предметного феномена исследования: например, «одиночество», «творчество» в общеупотребительном смысле как социально-психологические явление и «одиноческость», «творческость» как качества личности; «развитие», «формирование» как внутренне обусловленный процесс и «развивание», «сформировывание» как воздействие извне и т.п.;
- при определении общенаучных (метанаучных, наднаучных) категорий для конкретного исследования: напр., «условия», «факторы» и «детерминанты» как категории, отражающие связь либо с изучаемым процессом, либо со структурой, либо с причинно-следственной обусловленностью интересующего феномена (заметим, что в междисциплинарном исследовании эти элементы обладают феноменологией той размерности, которая предполагается за счёт сочетания предметных областей); «тенденция к факту», «факт», «закономерность», «закон» как элементы континуума возрастания фундаментальности единицы научного знания (для междисциплинарного исследования ввиду различной истории и традиций каждой из научных областей одна и та же единица научного знания может принадлежать разным обозначенным уровням) и т.п.;
- при определении метода исследования: как мы писали в одной из своих работ [8], возможен подход к определению континуума методов научного исследования на основании интерпретационного потенциала отдельно взятого метода как характеристики возможности (степени свободы) интерпретации получаемой с помощью этого метода единицы научного знания; этот подход позволяет все научные методы расположить линейно по возрастанию или по убыванию и считать всю их совокупность пригодной для любой науки, но специфицировать их выборочную совокупность по отношению к данной конкретной предметной области исследования.
Представляется, что в отсутствие соответствующих логико-лингвистических методических (а также как предваряющих их – теоретико-методологических) оснований научность возможного факта часто определяется своеобразной договорённостью внутри научного сообщества о том, что должны быть некие условия получения достоверного факта, соблюдение которых позволяет результаты зачесть за научные. Такая договорённость, на наш взгляд, имеет некоторое внутреннее противоречие: чтобы факт засчитать за научный (чаще всего научность синонимируется объективности), необходимо субъективное основание – договорённость. И тем не менее именно такая договорённость по умолчанию, т.е. без вербализованных научным сообществом причин всё же обусловливает поступательное движение науки. Возникает очевидный одновременно и вопрос и предположение: при определении этих причин возможны ли качественные изменения в науке, вплоть до «революционных» (по Т. Куну)?
Высказанные положения представленного анализа позволяют нам сформулировать некоторые выводы к вопросу об определении границ содержания предметной области в междисциплинарном исследовании.
Междисциплинарность в психологии обладает самостоятельной феноменологией, не замещая иные принципы научного знания. Механизм формирования междисциплинарности следующий: предметное поле базовой области научного знания, в рамках которых задумывалось исследование, не расширяется, а специфицируется. При этом базовая область определяется лингво-логически, согласно правилам словообразования, а её уточнение (спецификация) осуществляется в обратном определению порядке. Так, например, этносоциопсихолингвистическое исследование – это лингвистическое исследование, где изучаемые языковые особенности определены психикой их носителя, которая, в свою очередь, обусловлена присутствием в социальных отношениях, которые, наконец, этнически специфицированы. Здесь важно отметить, что при таком подходе, казалось бы, любое исследование может быть представлено таким громоздким названием, т.е. может быть междисциплинарным. Настаиваем, что это не так, поскольку в приводимом примере все элементы, которые составляют название, имеют принципиальное значение (хотя бы на уровне постановки гипотезы) для исследования. При изучении, например, внимания или воображения мы изучаем конкретного человека, представителя какой-либо социальной (социально-профессиональной, демографической, этнической и пр.) группы, который использует определённый язык и пр., но такое исследование в самом очевидном случае является общепсихологическим и не междисциплинарным.
Предмет междисциплинарного исследования целесообразно определять по результатам этого исследования, но не на уровне построения исследовательской гипотезы. Это положение даёт возможность далее размышлять над принципиальной методологической проблемой метода, а именно необходимостью и целесообразностью согласованности предмета и метода: при таком подходе они оказываются разделены во времени и выступают как причина и следствие.
Необходимы науковедческие методические условия и основания проведения междисциплинарного исследования, где на основании логико-лингвистического подхода должны быть обозначены предмет и методы, основные термины, понятия и категории, разделены «сферы ведения» научных областей для получаемых единиц научного знания.
Литература
- Андреева Г.М. Социальная психология. Учебник для вузов. – М.: Аспект-Пресс, 2008. – 363 с.
- Бойко Е.И. В чём же состоит «развитие взглядов»? // Вопросы психологии. – 1972. – № 1. – С. 135-141.
- Братусь Б.М. Общая психология: метафизический и прагматический смыслы // Психологический журнал. – 2003. – Том 24. – № 3. – С. 101-104.
- Дружинин В.Н. Экспериментальная психология. – СПб.: Питер, 2010. – 462с.
- Журавлёв А.Л. Специфика междисциплинарных исследований в психологии // Психологический журнал. – 2002. – Том 23. – № 6. – С.83-88.
- Клыпа О.В. Междисциплинарный подход к исследованию генезиса психологической мысли древнерусского периода // Психологический журнал. – 2014. – № 1. – С. 80-89.
- Корнилова Т.В., Смирнов С.Д. Методологические основы психологии. Учебник. – М., 2011. – 316 с.
- Лукьянов А.С. Метод психологии: к рефлексии проблемы // Экономические и гуманитарные исследования регионов. – 2013. – № 5. – С. 39-45.
- Мироненко И.А. О концепции предмета психологической науки // Методология и история психологии. Тематический выпуск. Предмет психологии. – 2006. – Том 1. – Вып. 1. – С. 160-174.
- Поппер К. Логика и рост научного знания. Избранные работы. – М.: Прогресс, 1983. – 605 с.
- Райзберг Б.А. Психология в экономике и управлении: Учебно-методическое пособие. – М.: Московский психолого-социальный институт, 2005. – 552 с.
- Реформатский А.А. Введение в языковедение. – М., 1999. – 536 с.
- Фельдштейн Д.И. Психолого-педагогические диссертационные исследования в системе организации современных научных знаний // Проблемы современного образования. – 2011. – № 2. – С. 11-27.
- Чемякина А.В. Структурная организация личностных качеств как факторов эффективности управленческой деятельности и их половые различия: Автореф. дисс. … канд. психол. наук. – Ярославль, 2014. – 24 с.
Лукьянов Алексей Сергеевич – кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет»
e-mail:
Лукьянов А.С. Границы предметной области психологического исследования при полидисциплинарном подходе. [Электронный ресурс] // Прикладная психология и психоанализ: электрон. науч. журн. 2014. N 2. URL:http://ppip.idnk.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).
Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.