Манторова И.В., Лютова А.С. (г. Пятигорск)
ПРОБЛЕМЫ ВНУШЕНИЯ И ВНУШАЕМОСТИ В КОНТЕКСТЕ КОНЦЕПЦИИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ЛИЧНОСТИ
УДК 159.923
Аннотация. Статья посвящена изучению средствами психологической науки проблем внушения и внушаемости. Обращение к ряду научных направлений позволило показать неоформленность представлений о внушении и внушаемости. Раскрыть новые ракурсы проблемы предложено с использованием позиций концепции психологической безопасности личности.
Ключевые слова: внушение, внушаемость, психологическая безопасность, концепция психологической безопасности, личность, индуктор, воздействие, защищенность, развитие, подконтрольность.
В условиях расширения угроз информационно-психологической безопасности личности возрастает актуальность переосмысления проблем внушения и внушаемости в новом контексте – контексте укрепления уверенности каждого человека в завтрашнем дне, в своей способности справиться с ситуациями неопределенности и сохранить положительную динамику развития своей личности, своего благополучия и успеха в разных сферах жизнедеятельности [1]. Объединяющий данные тенденции принцип безопасности, обозначаемый исследователями до сих пор преимущественно в связи с построением образовательных практик [2] и преодоления деструктивного социального поведения [3, 4], в этой связи должен получить глобализацию, достаточную для того, чтобы внести позитивные акценты в выстраиваемые субъектом социальные практики, в целом.
Обозначение основных векторов разработки проблематики внушения и внушаемости в обозначенном нами ракурсе предварим небольшим экскурсом в некоторые выработанные на сегодняшний день подходы к ее рассмотрению.
Психофизиологические корреляты феномена внушения составили интерпретационную основу группы концепций, обозначаемых в качестве физических. Они не образуют собой однородное течение, т.к. содержат несколько направлений. Одним из них является рефлексологическое течение, опирающееся на концепцию рефлексов, обоснованную И.П. Павловым. Исходя из занятой физиологом позиции, что неотъемлемым атрибутом гипноза является раппорт, внушение может интерпретироваться в качестве гипнотического внушения, а именно как «концентрированное раздражение на фоне заторможенности коры головного мозга», а внушаемость феноменом, обусловливаемым степенью её заторможенности. В отличие от И.П. Павлова, рассматривающего гипнотическое состояние в качестве промежуточного между сновидениями и бодрствованием, В.М. Бехтерев трактовал гипноз в качестве естественного сна, вызванного искусственным путём. Вместе с тем, концепция В.М. Бехтерева не приобрела поддержки в нашей психологии, а исследования, проводившиеся в Советском Союзе, шли с опорой в Павловскую концепцию. Ещё один вид физической концепции внушения построил В.Е. Рожнов, который исходил из того, что внушение, наравне с бодрствованием и сновидением, является третьим явлением, свойственным сознанию человека.
Следующее научное течение, делающее попытку объяснить внушение, образовано исследованиями, которые сфокусированы на раскрытии способности конкретных характеристик организма и нервной системы к изменениям под воздействием гипноза. Работая в рамках данного научного направления, Л.П. Гримак предложил две объяснительные для внушения (гипноза) позиции: внушение является специализированной промежуточной процедурой между сновидением и бодрствованием; гипноз является естественной реакцией выполнения указаний лидера. Признавая ряд сильных позиций данного научного течения, в частности, открывающих на его основе возможность прогноза в состоянии гипноза психологических и психофизиологический состояний, необходимо отметить необоснованность рассмотрения базовых для него понятий только в рамках гипноза.
В рамках психоаналитического направления рассмотрения проблематики внушения и внушаемости реализована концентрация на феномене Эдипова комплекса. Для данного направления главным выступает регрессивное понимание гипноза, в ходе которого «Я» гипнотика изменяется с помощью особенного регрессивного движения. Из числа приверженцев этой концепции следует отметить Л. Кьюби и С. Марголин, которые попробовали совместить психоаналитическую и рефлексологическую концепции гипноза. Они считали, что в ходе индукции совершается вытеснение абсолютно всех стимулов, не исходящих от гипнотизера. В рамках психоаналитического направления внушение считается конфигурацией адаптационной регрессии. Вместе с тем, исследования не смогли подтвердить, что данный период характерен для гипнотического состояния, так как подобные сведения дали подопытные, которые не подверглись гипнозу. Невзирая на значимость психоаналитической концепции и на изучения, в этом течении, нельзя не заметить конкретную нацеленность на приспособление гипноза и получение от него фактической выгоды. Создатели данного направления не смогли выработать единый терминологический аппарат с отображением определений и их связи.
Социокогнитивное течение (концепция Т. Сарбина, модификации Т. Барбера, Н. Спаноса и его сотрудников, теория ожидания реакции И. Кирша и др.) рассматривает гипнотическое воздействие, не прибегая к поддержке того или иного специфического процесса или уникальных для гипноза элементов. В его основе представители данного научного течения видят ожидания самих участников внушения, их установки и представления о гипнозе. Данные субъективные феномены рассматриваются как главные в построении гипнотического решения. Слабой стороной социокогнитивного направления в рассмотрения внушения и внушаемости является то, что оно не проясняет психофизиологические перемены, происходящие с субъектами в период гипнотического погружения.
Представленные научные направления образуют собой лишь малую толику исследовательских наработок по проблеме внушения и внушаемости. Вместе с тем, приходится признать, что, несмотря на массовость изучения, объяснение феноменологии внушаемости и внушения не должной исчерпывающей полнотой и согласованностью. В частности, существенная доля значимых для них параметров имплицитно отождествляется либо их анализ осуществляется на основе трактовки первого феномена через второй феномен, и наоборот. При этом содержание базовых понятий часто остается неясным. Распространенной является ситуация, когда под понятием внушения и внушаемости подразумевают разные и мало согласующиеся между собой психологические особенности: динамичная изменчивость сознания, сфокусированный на чем-то интерес, состояние абсолютного расслабления и т.д. Предлагаемые для их объяснения концепции, зачастую, носят двойственный характер или дают лишь ориентировочную интерпретацию. В силу этого, очевидна необходимость дальнейшего изучения обозначенной проблемной области.
Одно из перспективных, с нашей точки зрения, направлений разработки проблемы внушения и внушаемости может образоваться на основе привлечения для этого понятийного аппарата и исследовательских ориентиров, заложенных в концепции психологической безопасности личности.
Данная концепция получила на сегодняшний день достаточно существенную разработку в рамках проблемной области психологии безопасности (Краснянская Т.М., Тылец В.Г., Татьянченко Н.П., Благодырь Е.М., Ковдра А.С. и др.). Обратившись к изучению определенных проблем, значимых для таких отраслей психологической науки как педагогическая, юридическая, экстремальная, организационная, военная психология и т.д., она смогла к текущему моменту оформить свой понятийный аппарат, обозначить ряд закономерностей, выявить уровни, ресурсы, механизмы, стратегии, условия и подходы к решению вопросов безопасности в разных ситуациях и жизненных контекстах [5, 6, 7]. Согласно утвердившемуся пониманию, психологическая безопасность личности представляет особую проекцию жизненных реалий на психические структуры субъекта, обеспечивающую единство переживания им защищенности и неснижающейся во времени способности к развитию в направлении значимой для его личности жизненной цели. Психологическая безопасность связана с рядом свойств личности. Основным средством обеспечения психологической безопасности обозначается сохранение субъектом подконтрольности себе действия комплекса экзо- и эндогенных факторов, значимых с точки зрения воспроизводства его защищенности и способности к развитию [8]. С учетом принципиальной несовместимости данных составляющих психологической безопасности (защищенности и развития) функция подконтрольности сводится к поддержанию их динамического баланса. Утрата подобной подконтрольности приводит к нарушению психологической безопасности, выражающейся в утрате чувства защищенности и/ или способности к развитию в направлении жизненной цели [9]. Следствием таких нарушений называются, в частности, утрата субъектной эффективности, переживание чувства одиночества, появление асоциальных форм поведенческой активности [10, 11].
Ситуация внушения с этих позиций представляет собой воздействие, целенаправленно наведенное в отношении субъекта с целью изменения его способности управлять факторами, значимыми для его защищенности и способности к развитию. В результате временного перевода данной подконтрольности индуктору, субъекту или делегируется большая способность к управлению рассматриваемыми факторами, или он лишается данной способности в большей или меньшей степени. Внушаемость, соответственно, может рассматриваться в качестве такого свойства личности, которое характеризует способность субъекта удерживать подконтрольность себе действия внешних и внутренних факторов, значимых для безопасности его личности, несмотря на индуцированное воздействие.
Принимая предложенную интерпретацию, мы получаем возможность нового видения проблематики.
В результате подобного исследовательского действа происходит перенос акцентов рассмотрения проблем внушения и внушаемости на психологическое благополучие субъекта, подвергаемого воздействию. Данный пласт проблемы до недавнего времени практически не рассматривался. Вместе с тем, внушение как индуцированное воздействие представляет собой одну из форм проникновения в психику субъекта, которая в силу этого неминуемо подвергается каким-либо изменениям. Говорить об отсутствии последствий этого акта практически не представляется возможным. Личность индуктора неминуемо оставляет свой след, который может обнаруживаться, как минимум, на информационном и/или эмоциональном уровне. Однако можно говорить и о его последствиях для волевой сферы субъекта, и о трансформации его мотивационно-потребностной сферы [12]. Неблагоприятные изменения при этом могут явиться не только результатом осознанной модификации. Само по себе чужеродное вторжение несет еще не изученные, но, тем не менее, высоко вероятные изменения. В силу этого можно говорить еще об одном ракурсе рассмотрения проблематики – с точки зрения субъекта внушения.
Применение исследовательского потенциала концепции психологической безопасности личности к проблемам внушения и внушаемости позволяет рассмотреть их нравственно-психологические ракурсы. Каковы границы допустимого воздействия в отношении субъекта, какими субъектными характеристиками должен обладать профессиональный индуктор, каким образом должно быть организовано воздействие с точки зрения психологической безопасности личности и т.д. – это далеко не полный круг вопросов, который может быть поднят при рассмотрении проблем внушения и внушаемости с точки зрения концепции психологической безопасности личности [13].
Немаловажно и то, что применение концепции психологической безопасности личности к проблемам внушения и внушаемости может открыть новые возможности для реализации соответствующей практики. Они, в частности, могут выразиться в разработке четких нормативов ее реализации в отношении представителей разного контингента. В школьной практике она может принять форму повышения самостоятельности и ответственности учащихся в рамках учебной деятельности [14]. Работа в данном направлении способна, в свою очередь, выступить мощным стимулом для развития не только предметной области, образованной проблемами внушения и внушаемости, но и для самой концепции психологической безопасности личности, которая, несомненно, переживает плодотворный этап своего становления.
Таким образом, в представленной статье нами было проведено обоснование принципиальной неоформленности научных представлений в отношении феноменологии внушения и внушаемости. На примере нескольких научных течений нами было показано, что они, порой, страдают незавершенностью и противоречивостью. Обратившись к возможностям, заложенным в концепции психологической безопасности личности, мы обозначили ряд перспектив нового ракурса исследований в отношении проблем внушения и внушаемости. Очевидно, что они могут не только предложить свежие ракурсы научных изысканий по базовым феноменам, но и явиться стимулом к дальнейшему развитию концепции психологической безопасности личности.
Литература
- Веселова В.Г., Иохвидов В.В. Антропологические аспекты психолого-педагогического сопровождения ребенка в образовательном процессе // В сборнике: Развитие системы педагогического образования в современной России: антропологический аспект Материалы XI Международной научно-практической конференции. Под ред. Л.Л. Редько, С.В. Бобрышова, Е.Г. Пономарева, 2015. – С. 221-225.
- Краснянская Т.М., Тылец В.Г. Психология обучения иностранным языкам в контексте педагогических концепций и образовательной практики // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета, 2012. – № 3. – С. 186-189.
- Краснянская Т.М. Психология нарушения собственной безопасности // Известия Южного федерального университета. Технические науки, 2006. – Т. 68. – № 13. – С. 299-305.
- Краснянская Т.М., Тылец В.Г. Принцип безопасности в формировании антитеррористического поведения молодежи // Международно-правовые средства противодействия терроризму в условиях глобализации. Проблемы террористического наемничества среди молодежи и пути их преодоления: cб. материалов Всероссийской научно-прак. конф. – Ставрополь: СГПИ, 2016. – С.306-308.
- Краснянская Т.М. Безопасность человека: психологический аспект. – Ставрополь, 2005. – 216 с.
- Краснянская Т.М. Психология безопасности субъекта экстремальной ситуации. – Таганрог, 2005. – 252 с.
- Krasnyanskaya T.M., Tylets V.G. Conceptualization of safety principle of educational practices // Журнал министерства народного просвещения, 2015. – № 4 (6). – С. 180-188.
- Краснянская Т.М. Формирование психологической готовности учащихся к продуктивному использованию компьютера: дисс. … канд. психол. наук. – Ставрополь, 1998. 161 с.
- Краснянская Т.М. Психология самообеспечения безопасности (феноменология, механизмы, стратегии): дис. … д-ра психол. наук. – Таганрог, 2006. – 383с.
- Краснянская Т.М., Тылец В.Г. Понятийные ориентиры развития психологической безопасности личности в предметном поле современных исследований // Education Sciences and Psychology, 2013. – № 1 (23). – С. 59-64.
- Краснянская Т.М. Закономерности самообеспечения безопасности // Известия Южного федерального университета. Технические науки, 2005. – Т. 53. – № 9. – С.147-148.
- Краснянская Т.М., Тылец В.Г. Индивидуальные траектории психологической безопасности личности: понятие и типы // Psihologie. Pedagogie specială. Asistenţă Socială, 2015. – №4. – С. 61-68.
- Соловьева О.В., Литвинова К.В. Развитие лидерского потенциала аспирантов – будущих преподавателей высшей школы. // Мир науки, культуры, образования, 2013. – №3 (40). – С. 211-214.
- Соловьева О.В., Шатохин А.А. Психологическая служба образования. – Невинномысск: НИЭУП, 2006. – 255 с.
Манторова Ирина Владиславовна – кандидат педагогических наук, доцент кафедры физико-математических дисциплин Института сервиса, туризма и дизайна (филиала) Северо-Кавказского федерального университета;
e-mail:
Лютова Анастасия Сергеевна – студентка 2 курса психолого-педагогического факультета филиала Ставропольского государственного педагогического института в г. Ессентуки;
e-mail:
Манторова И.В. Проблемы внушения и внушаемости в контексте концепции психологической безопасности личности. [Электронный ресурс] // Прикладная психология и психоанализ: электрон. науч. журн. 2016. N 4. URL: http://ppip.idnk.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).