Кольцова И.В., Погребная О.С. (г. Ставрополь)
СПЕЦИФИКА БУЛЛИНГОВОЙ СТРУКТУРЫ В ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ ОРГАНИЗАЦИЯХ
УДК 316.62
Аннотация. В статье рассматривается буллинг как социально-психологический феномен, определены формы школьной травли, исследуются механизмы, запускающие формирование и развитие школьного насилия, а также представлена специфика буллинговой структуры в образовательной организации.
Ключевые слова: буллинг, жертва, булли, защитники, свидетели, индикаторы буллинга, буллинг-структура, внутриличностная агрессивность, школьный конфликт, мифы о буллинге.
.
В современном мире одной из распространённых проблем образовательных организаций является буллинг. Именно данный социально-психологический феномен оказывает влияние на появление суицидальных попыток среди подростков и молодежи; формирует агрессивно-насильственные действия в отношении одноклассников, способствует снижению школьной успеваемости и в целом приводит к формированию негативных эмоционально-невротических проблем у обучающихся.
По данным ООН, школьному насилию подвергается каждый десятый школьник в мире, и эта цифра постоянно растет. В России ежегодно в среднем до 30% молодых людей в возрасте от 14 до 24 лет подвергаются насилию в той или иной форме. Примерно пятая часть всех случаев насилия в отношении подростков и молодежи приходится на систему образования. По статистике помощи детского телефона доверия, распространенной во всех субъектах Российской Федерации, за последние пять лет количество обращений о жестоком обращении с детьми увеличилось в 3,5 раза.
Опрос российских школьников показал, что каждый 10-й ребенок подвергается издевательствам более одного раза в месяц, при этом 6% детей подвергаются издевательствам и унижениям либо каждый день, либо 1-2 раза в неделю, а 4% – 1-2 раза в месяц [5, с. 4].
Дети 11-12 лет попадают в группу высокого риска по частоте буллинга: 28% детей этого возраста хотя бы раз за последние 12 месяцев подвергались оскорблениям и унижениям. Примечательно, что в России субъектов буллинга (правонарушителей) в два раза больше, чем в среднем по странам Европы.
Российские школьники чаще, чем европейцы, сообщают о проявлениях агрессии лицом к лицу (соответственно: 21% в России и 10% в Европе). Опрошенные редко признаются в агрессивном поведении в Интернете (8% в России и 3% в Европе).
Исходя из представленной статистики, важно понимать, что образовательные организации сегодня несут ответственность за устранение проблемы буллинга. Это позволит сохранить психологическое здоровье обучающихся, создать комфортную образовательную среду, обеспечивающую качественное образование, духовно-нравственное воспитание и развитие обучающихся, что гарантирует сохранение и укрепление физического и социального здоровья обучающихся [5, с. 5].
Как отмечает в своих исследованиях С.В. Кривцова, буллинг – это длительные и систематические агрессивные действия одних детей в отношении других. При этом следует отметить, что характерными признаками буллинга выступают: неравенство сил агрессора и жертвы, повторяемость, острая эмоциональная реакция жертвы.
В современных социально-психологических исследованиях учеными (И.С. Кон, О.Л. Глазман, И. Бердышев, А.А. Бочавер и К.Д. Хломов) определяется разнообразные формы буллинга:
- систематические насмешки (в основе которых может лежать что угодно – от национальности до внешних данных ребенка);
- вымогательство;
- физические и психические унижения;
- издевательства различного вида;
- бойкот;
- порча личных вещей и др.
Психологические механизмы, запускающие стремление детей унижать одноклассников могут провялятся в разных аспектах:
- в зависимости от преобладающего в структуре личности мотива, связанного с постоянной конкуренцией и борьбой за власть. Это может проявляться в зависти, желании доминировать, стремлении показать свою силу;
- в зависимости от индивидуально-психологических особенностей личности, что выражается в стремлении самоутверждаться за счет других; желании нейтрализовать соперника; удовлетворении амбиций и потребностей;
- в зависимости от социальной направленности личности, что проявляется в стремлении добиться справедливости, но за счет агрессивных и насильственных действий;
- предшествующий опыт жизни школьников, в том числе проявления собственной агрессивности и наблюдения подобных проявлений в ближайшем окружении – в семье, в референтной (значимой) группе сверстников, в посещенных ранее учебных заведениях [6];
- недостаточный уровень развития коммуникативных навыков, в том числе отсутствие примеров и опыта ненасильственных отношений и знания собственных прав;
- специфика образовательной организации, включающая в себя:
а) общий психоэмоциональный фон, характеризующийся высоким уровнем тревожности и психической напряженности субъектов взаимодействия в сочетании с неспособностью контролировать собственные эмоции и регулировать свои состояния;
б) «политическую» систему образовательного учреждения, включающая в себя агрессивные отношения внутри педагогического коллектива, в том числе авторитарно-директивный стиль управления, отсутствие разумной системы педагогических и профессиональных требований, в частности отношение педагогов к учащимся, построенное на необоснованных требованиях со стороны взрослых и максимальном бесправии детей;
г) систему взаимоотношений внутри класса (как референтной группы), основанной на принципах власти и подчинения;
д) наличие общепризнанных социальных ролей, в том числе ролей «жертвы» и «хозяина» [5, с. 7-8].
Помимо форм буллинга, психологических механизмов, запускающих данный процесс, ученые (О.Л. Глазман, И.С. Кон, Ю.Л. Макарова, В.Р. Петросян) предлагают обращать внимание на такие индикаторы (признаки) буллинга, как: проблемы с концентрацией внимания, депрессия, раздражительность, чувство неуверенности, гиперчувствительность, боль в желудке, утомляемость, отсутствие аппетита, дефицит социальных контактов, симптомы тревоги (например, давление в груди), приступы потоотделения, боли в спине, затылке, в мышцы, нарушение сна. В последнее время в СМИ появился ряд сообщений о трагических для жертвы последствиях буллинга: нередки случаи членовредительства и даже самоубийства.
На основе теоретико-методологического анализа нам удалось определить буллинг-структуру, которая представлена в образовательных организациях как социальная система с фиксированными ролями участников. Чаще всего социальная структура буллинга включает в себя три элемента: преследователя (булли), жертву и наблюдателя.
Остановимся более подробно на характеристиках данных ролей:
- ребенок-агрессор / булли, это тот обучающийся, который проявляет агрессивные действия, жестокость и насилие в отношении других детей. В своих исследованиях норвежский психолог Дэн Ольвеус, утверждает, что агрессорами являются дети, уверенные в том, что их цели могут быть достигнуты за счет доминирования и подчинения; не умеют сочувствовать своим жертвам; физически крепкие дети: легко возбудимы и очень импульсивны; проявляют резкое и даже агрессивное поведение [4, с. 5].
Необходимо отметить, что у детей-агрессоров проявляются определённые специфические черты: высокая потребность доминировать и подчинять себе других учеников, добиваясь таким образом своих целей; импульсивны и легко впадают в ярость; часто вызывающий и агрессивный по отношению к взрослым, включая родителей и учителей; не испытывают сочувствия к своим жертвам; обычно физически сильнее других [4, с. 7].
- дети, участвующие в травле, это те обучающиеся, которые стремятся следовать за «лидером» и которые присоединяются к травле;
- ребенок- «жертва», то есть это тот обучающийся, который выступает объектом буллинга. Следует отметить, что практически любой ребенок может стать жертвой буллинга. Например, ребенок, по каким-либо причинам сменивший школу/класс, или ребенок, чем-либо отличающийся от других детей (внешний вид, хорошая успеваемость, социально-экономическое положение и т.д.) [2, с. 11]. Однако дети со слабой социализацией, низким эмоциональным интеллектом или находящиеся в конфликте с окружающим (внешним) миром чаще всего подвергаются насмешкам и издевательствам со стороны сверстников. Такие дети не знают, как подать себя в обществе и какой реакции ждут от них люди, а иногда даже не осознают, что над ними смеются, так как не всегда способны отличить обычную шутку от злой. Для детей – жертв свойственны такие черты личности, как: пугливость, чувствительность, замкнутость и застенчивость; они часто тревожны, неуверенны, несчастны и имеют низкую самооценку; склонны к депрессиям и чаще своих сверстников думают о суициде; часто не имеют ни одного близкого друга и охотнее общаются со взрослыми, чем со сверстниками; могут быть физически слабее своих сверстников;
- свидетели, которых можно разделить на определенные группы, а именно:
а) поддерживающие – дети, которые одобряют сторону нападающих, подбадривают их; свидетели – дети, которые просто собираются вокруг и наблюдают и/или избегают ситуаций травли, не вставая ни на чью сторону; сочувствующие – которые хотят вступиться за жертву травли, но боятся, потому что обидчик сильный или лидер. Наличие большого количества детей-свидетелей указывает на закрепление формы поведения на соответствующем поведении в сходных ситуациях, что впоследствии вызовет появление в обществе безразличных свидетелей агрессии;
б) защитники – дети, которые занимают четкую позицию против травли, либо активно выступают против агрессора и принимают меры, чтобы остановить травлю, либо успокаивают и поддерживают жертву. Есть экспериментальное исследование, которое показывает положительную роль в разрешении ситуации школьной травли со стороны защитников: в присутствии защитников травля заканчивается, не успев начаться. Если за потерпевшего никто не заступается, то это «становится хорошим поводом для дальнейших притеснений – дает правонарушителям все основания покрасоваться, унижая другого ребенка» [2, с. 34].
Изучая явление буллинга в школьной среде, исследователи столкнулись с рядом мифов, существование которых затрудняет адекватную оценку ситуации педагогами, родителями и самими детьми. М.В. Сафронова по результатам исследования, в котором приняли участие как подростки с 6 по 11 классы, так и взрослые – психологи, социальные педагоги, а также представители школьной администрации, смогла выявить следующие мифы о насилии в школе:
- это недавнее явление в образовательной среде, раньше его не было. Существует мнение, что буллинг – явление в образовательной среде недавнее, и раньше его не было. Конечно, это не так: случаи буллинга в детских коллективах отмечаются уже довольно давно. Например, его проявление в советской школе ярко описано в фильме Ролана Быкова «Чучело», снятом в 1983 году.
Что поддерживает этот миф? Возможно, что этот миф о «золотом прошлом» отчасти поддерживается активным использованием терминов «моббинг» и «буллинг», которые действительно вошли в дискуссионное поле в последнее время [7, с. 144].
Играет роль и то, что современные общественные деятели достаточно часто поднимают такие жесткие и болезненные темы, что обеспечивает им широкий охват. Побочным эффектом является то, что возникает иллюзия: раз об этом раньше так много не говорилось, значит, этого не было вообще или было в виде исключений, а это ошибочный вывод.
- эта проблема возникает только в подростковой среде. Говоря о буллинге, часто по умолчанию имеется в виду подростковая среда, но ошибочно думать, что буллинг возможен только в этом возрасте. Если в младших классах или даже в детском саду ребенок жалуется, что его постоянно обижают или не обращают на него никакого внимания, не играют, не разговаривают – не стоит недооценивать такие сообщения, так как такие явления вполне могут быть проявлениями буллинга в детском коллективе.
По данным Д. Ольвеуса, частота буллинга во втором классе составляет 17,5% у мальчиков и 16% у девочек. По мнению М.В. Сафронова, к пятому классу количество проявлений буллинга снижается примерно до 10-12%. Об этом же говорит М.Л. Бутовская, отмечая, что травля наблюдается как в дошкольном, так и в младшем школьном возрасте: «В возрасте 5-7 лет дети уже умело отрабатывают стратегии агрессии, примирения, вмешательства в агрессию на стороне агрессора или жертвы, также манипулировать поведением своих сверстников».
В связи с этим не стоит исключать из внимания такого явления, как травля младших школьников старшими, примеров тому немало.
- буллинг встречается только в обычных школах, а в лицеях и гимназиях (гимназических классах) практически не бывает.
Часто предполагается, что буллинг может иметь место в «простых» школах, но в лицеях и гимназиях этого не происходит – туда отбираются дети более образованные, с более высоким интеллектуальным уровнем и принципиально другим воспитанием. На самом деле буллинг можно увидеть и в элитных учебных заведениях [7, с. 145].
- обычно издеваются над детьми, которые чем-то отличаются от класса, и это не имеет отношения к классу как таковому. Можно ошибочно предположить, что травля как таковая не имеет ничего общего с классом, а ее причиной является только «неправильный» ученик — не такой, как другие, чем-то резко отличающийся от них.
В результате своих исследований М.В. Сафронова получила данные, опровергающие это утверждение. Она отметили взаимосвязь буллинга и выраженной гиперактивности всех учащихся класса, а также взаимосвязь буллинга с эмоционально-поведенческими проблемами у лицеистов.
Эти данные не противоречат обычным жизненным наблюдениям, которые многие могут привести в пример. Не во всех классах будут травить одного и того же ребенка, даже если его отличие очевидно во всех случаях (например, родимое пятно на лице). Это часто является основанием для решения о переводе ребенка в другое образовательное учреждение.
Интересен тот факт, что буллинг будет проявляться в меньшей степени, когда класс сплочен, у детей есть чувство безопасности, а правила поведения в группе соблюдаются и признаются всеми участниками [3, с. 18].
- буллинг в основном проблема родителей, хотя с ней должны работать психологи и социальные педагоги.
Это касается представлений самих детей о том, кто именно должен заниматься проблемой буллинга. В основном, подростки предпочитают обсуждать это со сверстниками или в семье, к психологу они обращаются с этой проблемой в последнюю очередь.
«Среди предложений о том, что можно сделать для снижения буллинга, самыми многочисленными являются – «обсудить на классных часах», причем количество и качество предложений в школе и лицее существенно различались. Ученикам обычных школ чаще предлагалось ужесточить дисциплину, ввести новые правила, самоорганизоваться органы для контроля за поведением отдельных учеников и помощи нуждающимся. В лицее чаще отмечалось, что ничего нельзя сделать», — отмечает М.В. Сафронов.
Жесткое воздействие школьных норм в области контроля знаний и результатов обучения приводит к тому, что у самых слабых учащихся мало шансов сохранить уважительное отношение к себе в школе и к школе в целом. Именно они могут попытаться самоутвердиться по-иному, восстав против учителей, администрации, школы как структуры, которую необходимо закрыть, других учеников, уроков, которые необходимо сорвать, и т.д. [3, с. 19].
Обобщая вышеизложенное, следует отметить, что от учителя требуется умение адекватно реагировать на проявления насилия. Как лидер группы именно учитель устанавливает приоритеты. Наличие однозначно декларируемой и твердо отстаиваемой позиции педагога, уверенного в недопустимости применения насилия в любых формах и формах по отношению к другому человеку, во многом определяет позицию школьников, их действия по мобилизации собственных ресурсов в борьбе с агрессией и насилием. Помощь в этом случае сводится к мероприятиям, помогающим выработать у детей собственные ритуалы преодоления и ограничения агрессии [5, с. 9].
Работа с учащимися детского коллектива начинается с того, что травлю называют болезнью группы. Так что стоит сказать школьникам: есть болезни, поражающие не людей, а группы, классы, компании. Это позволит зачинщикам сохранить лицо и, самое главное, убрать оппозицию «жертва — насильник — свидетель». Данная позиция крайне показательна, поскольку чаще всего, сталкиваясь с проявлениями буллинга, родители обращаются за индивидуальной консультацией к психологу-педагогу. Работая со случаем буллинга, психолог может воздействовать на ситуацию исключительно со стороны ребенка, анализируя его поведение и помогая ему стать более уверенным в себе или более контактным [1, с. 20]. Но этот путь достаточно долог и малоэффективен, ведь проблема кроется не только в ребенке, но и в групповом поведении. Необходима комплексная работа: индивидуальное консультирование жертвы буллинга и тренинговая работа с классом для сплочения коллектива и формирования конструктивного взаимодействия между учащимися. При этом, как правило, у взрослых – родителей и педагогического коллектива – проблема называется своим именем, а у подростков может быть переименована в общую проблему общения – сплочение [1, с. 23].
Мера, которая хорошо зарекомендовала себя в случаях школьного насилия, заключается в том, чтобы предать гласности эти инциденты. О случившемся должны быть проинформированы все – и учителя, и ученики. Школа должна знать все подробности происшествия и окружающих обстоятельств, знать имена участников. Правонарушителям должно быть ясно, что акты насилия недопустимы, и в результате их действий они могут быть изолированы от коллектива.
В дальнейшем необходимо вести беседы с агрессивными детьми и подростками, у них должна быть возможность интегрироваться в жизнь класса. Работать с жертвами, которые нуждаются в поддержке и понимании, сложнее. Помощь этой категории детей не может быть мгновенной, это длительный процесс, требующий терпения взрослых и психологической грамотности [8].
В целом важно учитывать, что буллинг как социально-психологическое явление представляет угрозу безопасности участников образовательного процесса. Последствия буллинга, как немедленные, так и отсроченные, негативно сказываются на интеллектуальном и личностном развитии учащихся. Меры, направленные на преодоление и предотвращение буллинга в школе, должны носить комплексный характер. Их целью должно стать создание образовательной среды, свободной от насилия, способствующей развитию и самореализации учащихся, формированию у них здорового, безопасного образа жизни.
Литература
- Буллинг в школе: вопросы противодействия и профилактики. Методические рекомендации (для школьной администрации, учителей и психологов). – Уфа, 2021. – 23 с.
- Бутенко В.Н., Сидоренко О.А. Буллинг в школьной образовательной среде: опыт исследования психологических особенностей «Обидчиков» и «Жертв» // Журн. Вестник КГПУ им. В.П. Астафьева – Красноярск, 2015. – С. 148.
- Двоскина Н.В. Травля в детском коллективе или Как остановить насилие: учебно-методическое пособие // Педагогический университет. – М.: «Первое сентября», 2017. – 40 с.
- Екимова В.И., Залалдинова А.М. Жертвы и обидчики в ситуации буллинга: кто они? // Журн. Современная зарубежная психология. – 2015. – Том №4. С. 5-10.
- Калинкина Е.М., Камракова Н.Ю. Преодоление и профилактика буллинга в школе // Серия «На пути к эффективной школе». – Вологда, 2018. – 52 с.
- Кравцова М.М. Дети – изгои. Психологическая работа с проблемой // Психолог в школе. – М.: Генезис, 2005. – 111 с.
- Мосина О.А., Устенко В.С. Проблема буллинга в образовательной среде // Научно-методический электронный журнал «Концепт». – 2016. – Т.29. – С. 144-148.
- Реан А.А., Новикова М.А., Коновалов И.А., Молчанова Д.В. Руководство по противодействию и профилактике буллинга: Методические рекомендации. – М., 2019. – 64 с.
Кольцова Ирина Владимировна – кандидат психологических наук, доцент кафедры общей и практической психологии и социальной работы Ставропольского государственного педагогического института.
e-mail:
Погребная Оксана Сергеевна – кандидат психологических наук, доцент кафедры общей и практической психологии и социальной работы Ставропольского государственного педагогического института.
e-mail:
Кольцова И.В., Погребная О.С. Специфика буллинговой структуры в образовательных организациях. [Электронный ресурс] // Прикладная психология и психоанализ: электрон. науч. журн. 2022. N 2. URL: http://ppip.idnk.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).
Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен