Соловьева А.С. (г. Ставрополь)
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ВОЗРАСТНОЙ ИНИЦИАЦИИ В ВОЛШЕБНОЙ СКАЗКЕ
УДК 159.923
Аннотация. В статье раскрывается смысл и содержание процесса инициации в волшебной сказке с психологической точки зрения. Показано, что обряды инициации, знаменующие переход из этапа детства во взрослость в волшебных сказках весьма разнообразны, зачастую жестоки и приводят к символической смерти героя, что являются необходимым психологическим условием роста и развития личности на этапах взросления и приобретения нового социального статуса.
Ключевые слова: инициация, волшебная сказка, совершение таинств, переход из детства во взрослость
Исследование культурного феномена инициации традиционно привлекает внимание многих ученых. Понятие «инициация» в переводе с латинского означает посвящение. Традиционными значениями данного понятия являются «совершение таинства». Термин «инициация» используется достаточно широко в различных направлениях – в истории, мифологии, этнографии, литературоведении, социологии, психологии и др.
Инициация с психологической точки зрения – это обряд посвящения, который символически и реально знаменует переход растущего человека на новую ступень психосексуального, личностного и социального и развития в рамках конкретной социальной группы или общества. То есть инициация в психологии символизирует новый статус и уровень развития индивидуума в группе или социуме. Обычно это переход из детства во взрослую жизнь. Такие инициации встречаются практически у всех народностей и этнических групп. Символически они означают «смерть ребенка» и «рождение взрослого» человека. Цель инициации состоит в обретении взрослости через опыт преодолений и боли, в раскрытии истинной сущности конкретной личности. Основная идея и смысл инициации – после прохождения определённых испытаний, изоляции и ритуальной смерти, человек возвращался обновленным, более взрослым и цельным, обретал мотивацию и стимул для дальнейшего существования, роста и развития.
Обряды инициации, как и поведенческие стандарты, со временем подвергаются значительным изменениям и трансформациям. Проследить такие трансформации бывает тяжело, из-за недостаточности материальных свидетельств, однако в некоторых фольклорных жанрах сохраняются многочисленные свидетельства обряда, позволяющие предполагать их историческую достоверность.
Волшебная сказка имеет очень тесную связь с обрядом инициации. Она отражает наиболее архаичные его формы, позволяет реконструировать последовательность обряда и установить его причинно-следственную связь, а именно увидеть, какие представления были свойственны обществу в истоках его развития, а какие появились позже.
В.Я. Пропп, формулируя предпосылки волшебной сказки, говорит: «сказку надо сравнивать с исторической действительностью прошлого и в ней искать корней ее». Многие сказочные мотивы могут быть объяснены только сопоставлением их с обрядами [5].
Сказка отражает первобытное мышление, мышление обусловливает действие, которое позже преломляется в сказку. Важно отметить, что нередким явлением выступает обращение обряда. Так, в сказке могут сохраниться все формы обряда, но в обратной моральной трактовке. Пропп называет такие случаи «обращением» обряда. Это указывает на то, что сюжет сказки иногда возникает из осуждения прошлой исторической действительности, переосмысления обряда, установления новых законов жизни.
Таким образом, значительная часть мотивов волшебной сказки отражает обряды инициации. Мысль о том, что сказка отражает обряд посвящения, до В.Я. Проппа высказывалась Д. Фрэзером, П. Сентивом и другими учеными [8]. Обряд инициации представляет собой очень ранние формы социальной жизни, однако в сказке это явление сохранилось удивительно хорошо, потому, что инициация имеет непосредственную связь с родовым строем. Обряд выполнял социальную функцию, совершался при наступлении половой зрелости: юноша становился полноправным членом родового объединения и приобретал право вступления в брак. Предполагалось, что мальчик во время обряда умирал, чтобы воскреснуть уже новым человеком, готовым к взрослой жизни. Смерть вызывалась действиями, предполагавшими поглощения мальчика волшебными чудовищами. Освобождение из желудка – воскрешение. Для совершения данного обряда иногда выстраивались целые дома или шалаши, представляющие собой пасть. В этих же шалашах производилось обрезание. Немалое значение имеет сакральность обряда – он всегда совершался в глубине леса, в строжайшей тайне.
Была и другая форма временной смерти. Она выражалась в том, что мальчика символически сжигали, варили, жарили, изрубали на куски, чтобы воскресить вновь. Прошедший обряд получал новое имя и подвергался клеймению. Далее ему открывались тайны обрядовых песен и танцев, приемы охоты, способы ведения быта, сакральные исторические и религиозные сведения. Он проходил школу всего, что понадобится ему в дальнейшей жизни и становился полноправным членом общества. Важно отметить, что посвященный действительно шел на смерть: он был уверен, что умер и воскрес.
Сухова М.В., в статье, посвященной изучению возрастной инициации по материалам удмурсткого фольклора, выделяет следующие структурно-композиционные элементы и признаки перехода-инициации [6].
Сегрегация. Местом действия, в котором проходит обряд инициации, лес. Пространство леса относится к иному миру, представляет собой особую структуру. В первобытном сознании лес олицетворял царство мертвых. Именно поэтому в волшебной сказке так важен персонаж-даритель, чаще всего представленный Бабой Ягой, который помогает герою пересечь границу между миром живых и темным лесом, принадлежащим мертвецам. Б. Томассен относит лес к средней лиминальной зоне. Лес также является постоянной и непеременной чертой обряда по всему миру [10].
Чаще всего юноша или девушка самостоятельно отправляются в лес по хозяйственной надобности. Однако детей в контексте сказки чаще всего отправляют в лес родители: искать потерявшуюся лошадь, за мётлами, за малиной и пр. И.С. Кон, подчеркивал, что, рассматривая правдоподобность данных явлений нельзя забывать о «тайных мотивах взрослых» благодаря которым организуется встреча с не-человеком [4].
Сказка не дает нам точного указания на возраст инициируемых по понятным причинам, но смотря на используемые в текстах термины: дети, мальчик, юноша, неженатый парень, молодой охотник, девочка, девушка, сноха, героев можно отнести к возрастным группам от 5-6 до 15-20 лет.
Испытания в лесу у девушек и юношей проходят раздельно, имеют некоторые существенные различия, описание смешенных в гендерном смысле испытаний очень редки в тексте волшебной сказки.
Транзиця и виды испытаний. Положение неофита определяется текущим моментом и обозначается как лиминальное: «Лиминальные существа ни здесь, ни там… Они – в промежутке между положениями, предписанными и распределёнными законом, обычаем» [7, c. 169]. Большинство испытаний сказочных героев выглядят как унижение, принуждение или устрашение, а в наиболее толерантном варианте – как проверка.
Наиболее важным испытанием является испытание страхом, первая попытка его распознать и взять под контроль. Победившие страх обычно остаются в живых, возвращаются домой. Часто сказка создаёт ситуацию, в которой человек выживает, «взяв на испуг» духа. Победив, герой узнаёт, что духи тоже подвержены страху. Однако если желание испытать страх было самоцелью, спасаясь, приходится дорого заплатить, например, обрезав себе руку по локоть.
Многие исследователи говорят о том, что центральным структурным элементом любой инициации является акт символической смерти посвящаемого и последующего его возрождения уже в новом статусе, которому предшествует ряд испытаний.
Жепниковска И. в своей работе говорит о том, что далеко не все структурные элементы сказки сейчас подробно изучены. Так, она рассматривает метонимические репрезентации символической смерти героя/героини волшебной сказки, а также их мифо-ритуальные параллели. Герой подвергается различным формам социальной изоляции, в том числе и молчанию, реализующегося в сознательном и намеренном воздержании от речи [3].
Благодаря исследованиям можно выделить целый ряд семиотически близких молчанию явлений, соотносимых со смертью и сферой потустороннего, таких как: мрак, ночь, тайна, глухота, неподвижность, забвение, являющихся реализацией общей идеи отсутствия, исчезновения, исчерпания, вакуума. К умышленному воздержанию от речи, молчанию, близко состояние тишины, свойственное окружающему миру, например, во время переходных праздников календарного цикла [1].
Далее неофиты подвергаются проверке хозяйственных навыков. Сохраняются принципы строгого гендерного разделения. Юноша должен показать хозяйственный ум, смекалку и навыки охотника, выиграв соревнование с хозяином леса. Испытание девушки связано с проверкой её готовности стать хозяйкой и вести дом. Дух-инициатор предлагает ей выполнить весь спектр женских дел по дому: усыпить и накормить ребёнка, приготовить пищу, подмести пол, спрясть нитки и пр. Отказаться от предложения нельзя, оно неотвратимо: не приняв его и не выполнив весь ряд заданий, из лесу не выйдешь и домой не вернёшься.
Реинкорпорация и итоги инициации. Реинкорпорация характеризуется возвращением героя домой или же его смертью. Часто сказка акцентирует внимание на будущем героя, однако далеко не всегда оно счастливое. В некоторых «женских» сюжетах удмуртских сказок даже при условии выполнения всех заданий вернувшаяся домой девушка гибнет, однако это может быть связано с культурными особенностями.
Процесс инициации представляет собой жестокое, зверское для сознания современного гуманистического человека, действо, однако ритуал обязывает, смерть превращается в банальность, то есть постоянно повторяющийся ритмичный процесс.
Сухова в своей статье приводит следующее объяснение: «Как раз об этом сгущении зверств писал П.Л. Вайль, имея в виду феномен «Криминального чтива» Тарантино: «…эта залитая кровью картина оставляет странное ощущение близости и даже теплоты. Разумеется, через горы трупов, сквозь тернии к звёздам, по колено в крови, но к нужному берегу» [2].
Таким образом, рассмотрев психологические особенности возрастной инициации в волшебной сказке, можно заключить, что инициации как обряды посвящения, знаменующие переход из этапа детства во взрослость в волшебных сказках весьма разнообразны и достаточно жестоки. Испытания сказочных героев выглядят как унижение, принуждение или устрашение, и в кульминационном этапе как смерть – исчезновение, съедение чудовищем, сожжение на костре и др. С психологической точки зрения испытания являются необходимым условием роста и развития личности. Известный отечественный возрастной психолог Д.Б. Эльконин писал, что «задача человека – преодоление, претерпевание – в этом заключается акт развития» [9]. В процессе этого преодоления происходит формирование новых психологических качеств, новых прогрессивных достижений психики. Эти достижения рассматриваются как обобщенный результат развития индивида в определенном возрастном периоде. Эти принципиально новые психические характеристики, существенным образом меняют психологическую картину возраста, продвигая растущего человека ко взрослой жизни.
Литература
- Арутюнова Н Д. Молчание: контексты употребления // Логический анализ языка. Язык речевых действий: сб. cт. / отв. ред. Н.Д. Арутюнова, Н.К. Рябцева. – М.: Наука, 1994. С. 106-117.
- Вайль П.Л. Похвальное слово штампу, или Родная кровь // Свобода – точка отсчёта. О жизни, искусстве и о себе. – М.: Астрель: CORPUS, 2012. С. 390-397.
- Жепниковска И. Функционально-семантическая чувствительность молчания в волшебной сказке, Проблемы фиксации поэтики 2022, т. 20 (1), с. 7-29. https://poetica.pro/journal/content_list.php?id=84181
- Кон И.С. Психология ранней юности. – М.: Просвещение, 1989. – 256 с.
- Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. – М.: Издательство «Лабиринт», 2000. 336 с.
- Сухова М.В. «…И там кто-то ночью её съел»: чем может окончиться возрастная инициация (этнографические и антропологические заметки по материалам удмуртского фольклора) // Ежегодник финно-угорских исследований. – 2021. – Том 15. – №1. https://journals.udsu.ru/finno-ugric/article/view/5907
- Тэрнер В. Символ и ритуал. – М: Наука, 1983. – 277 с.
- Фрэзер Дж.Дж. «Золотая ветвь: Исследование магии и религии». – М.: Академический проект, 2017. – 799 с.
- Эльконин Д.Б. Избранные психологические труды: Проблемы возрастной психологии. – М.: Изд-во международ. пед. академии 1995. – 219 с.
- Thomassen B. Liminality and the Modern. Living Through the In-Between. Surrey, Ashgate Publishing, Ltd., 2014. – 250 p.
Соловьева Анна Сергеевна – студентка направления подготовки 45.03.01 – Филология, направленность (профиль) «Отечественная филология (Русский язык и литература)» Северо-Кавказского федерального университета, г. Ставрополь.
e-mail:
Научный руководитель - Соловьева Ольга Владимировна – доктор психологических наук, профессор кафедры коррекционной психологии и педагогики Северо-Кавказского федерального университета, г. Ставрополь
e-mail:
Соловьева А.С. Психологические особенности возрастной инициации в волшебной сказке. [Электронный ресурс] // Прикладная психология и психоанализ: электрон. науч. журн. 2023. N 1. URL: http://ppip.idnk.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).